Леонид Алёхин - Сердце Чёрного Льда [С иллюстрациями]
Атмос и Сурга обменялись взглядами. Пусть идут. Они не нарушат Начертание.
2Центр Толоса превратился в гигантский раскоп. Пригнанные из Кагалыма землеройные машины за неделю сделали то, что и не мыслилось поколениям пытарей-могильщиков. Запретные глубины, целые кварталы, загнанные в бездну землетрусом, засыпанные вулканическим пеплом, бесстыдно обнажались железными ковшами и отвалами. Где не могли пройти машины, орудовали лопатами пленники и каторжане Юриса. С каждым днем котлован углублялся, пока передовая партия, ведомая старшиной Пепельной Стражи, Боросом Уртой, не достигла Лестницы Упокоения.
В древности, еще до вторжения Тарту, в центре Толоса возвышалась пирамида, на вершине которой хоронили правителей Града Философов. Лестница была высечена в одной из граней пирамиды, по ее ступеням поднималась погребальная процессия.
Толоситы верили, что история повторяется. Увы, не осталось никого из философов, чтобы засвидетельствовать их правоту. Автократор Тарту, уничтоживший жителей древнего города, повторил судьбу своих жертв. Когда флогероны обрушили ярость вулканов на Толос Проклятый, последний Тарту, прозванный Опустошителем, поднялся на вершину погребальной пирамиды. Под кипящим небом он встретил свою судьбу и вместе с пирамидой и центральной площадью Толоса опустился в недра земли.
Семьсот лет спустя слуги Льда пришли за ним и его наследством.
Вместительная клеть опустила Атмоса и его спутников на дно глубокой шахты. Они миновали отверстие, пробитое в потолке огромной карстовой пещеры, веками укрывавшей гробницу Опустошителя. Еще пятьдесят локтей спуска, и клеть замерла у вершины пирамиды. Здесь их уже ждал Борос и его люди.
Со времен войны с Каном и указа Озерного Короля, учредившего Пепельную Стражу, ничья нога не ступала сюда. Запрет блюли строго, даже вездесущие могильщики не в силах оказались его нарушить. Больше времени, чем на раскопки, у слуг Льда ушло на бесчисленные ловушки, окружавшие последнее пристанище Автократора. Наконец все труды позади.
— Отправь одного из своих наверх, — приказал Алан Боросу. — Пусть передаст, чтобы загружали первую партию пленников.
Клеть со Стражем, покорным Льду, уехала наверх. Алан осмотрелся.
Площадка на вершине пирамиды служила усыпальницей поколениям правителей Града Философов. Их хоронили стоя, внутри особенных бронзовых статуй исполинского роста. Статуи, изображавшие покойных, обкладывали хворостом и раскаляли до тех пор, пока тело внутри не обращалось в прах. Похожий обычай унаследовали Лорды Рубина.
Многие статуи погибли во время штурма Толоса армией Тарту. Другие не выдержали испытания временем. С тех, что остались, годы в пещере стерли черты мертвых правителей, оставив безликих и покосившихся истуканов. Неудивительно, что в свете масляных ламп, принесенных людьми Бороса, Автократор Тарту сразу выделялся среди своих предшественников.
Он стоял на том же месте, где века назад застала его Ярость флогеронов. На самом краю площадки, на верхней ступени Лестницы Упокоения. Плащ из металлических нитей укрывал плечи Автократора, нестерпимый вулканический жар вплавил нижнюю кайму плаща в камень. Руки последнего Тарту были подняты, словно перед смертью он хотел сорвать с себя Ледяную Корону.
Головной убор Опустошителя забрал несколько веков назад Кан, Великий Тангу. Он воспользовался его силой, чтобы покорить обезумевших эрвидоров, и сам стал рабом Льда, замкнув очередной виток истории. Очередной виток Начертания, как понимал теперь Алан Атмос, первый среди слуг Черной Звезды.
Все, что случилось тогда, все, что случится сегодня, было предрешено. Взвешено и просчитано древним разумом Хозяев, приведено в исполнение теми, кому они диктовали свою волю через субстанцию Льда. Неотвратимо, как их грядущее торжество над суматошной и бессмысленной жизнью Акмеона.
Немыми свидетелями триумфа пришельцев с Черной Звезды стояли позеленевшие бронзовые истуканы и среди них гвардейцы Автократора — в доспехах из кристаллических пластин и высоких конических шлемах, когда-то зеркальных, ныне потускневших, скрывающих целиком лицо. Они умерли, как и их повелитель, стоя, так и не выпустив из рук чудные ружья со свитой в ракушку казенной частью. «Червоточцы» Тарту, оружие чудовищной пробивной силы.
Добыв лишь одно древнее ружье, удачливый могильщик обеспечит себя до конца жизни. Но не ради «червоточцев» и других игрушек Тарту слуги Льда заняли Толос и превратили его в раскоп.
— Покажи нашим гостям армию Опустошителя, — приказал Атмос старшине Пепельных.
Борос Урта кивнул и запалил Свечу Тревоги. Размахнувшись, он кинул ее вниз, к основанию Лестницы. Темнота пещеры распалась под огненным шнуром. Взглядам Кассара и его лейтенантов предстала центральная площадь Толоса. Ряды металлических фигур, похороненных вместе с последним Тарту. Багряные отсветы гуляли по черной броне, вышедшей из кузниц не этого мира. Верная свита Опустошителя.
Кадавры.
Все в них было чуждо миру Солнца Милостивого и Вечного. Уродливый торс, отлитый в звездном металле, напоминал плод противоестественного слияния человека и членистоногого гада. Четыре суставчатые конечности, заостренные на конце, как косы, давали ему опору. В центре выпуклой головогруди таращилось носатое лицо с пустыми плошками глаз. Бока прорезали узкие темные щели.
Неподвижные ряды кадавров терялись во мраке пещеры. В нечеловечески безупречном порядке они выстроились перед своим мертвым повелителем.
— Сколько же их здесь? — прошептала Лютия.
— Достаточно, чтобы весь Акмеон, от Самана до Гнезда Восхода, пал перед их мощью, — ответил ей Стеррано. И добавил на языке, понятном только Атмосу: — Близится время расплаты, мои ушедшие братья.
— Книжник прав, — сказал Алан. — Но армии кадавров нужен полководец. Мурид Кассар, готов ли ты исполнить свою часть договора?
Все посмотрели на капитана наемников. Взгляд единственного глаза Кассара был направлен далеко за пределы пещеры кадавров. Кто знает, что он видел, о чем думал в тот момент?
— Я готов, — ответил капитан Кассар.
3Наемник расстегнул ремешки, удерживавшие его железную маску. Он не стал ловить ее, и маска звонко ударилась о камень. Фальшивый рубин в глазнице разлетелся вдребезги.
Левая половина лица Кассара была изуродована застарелым ожогом в форме человеческой пятерни. Из глазницы, наполовину скрытой распухшим веком, таращилось незрячее бельмо. Кассар потрогал струпья, годами скрывавшиеся под маской, правый угол рта капитана дрогнул. Ногой он пнул свою железную личину, и та загрохотала вниз по Лестнице.
Мурид сделал три длинных, скользящих шага и оказался напротив последнего Тарту. Несколько мгновений он рассматривал его, наклонив голову. Не все уловили движение рук Мурида Кассара, которым тот разлучил Опустошителя с его маской.
Будто кто-то незримый выдохнул. Пирамида дрогнула. Тело Автократора просело, опало под плащом, расстелившимся по ступеням. В тот же момент рассыпались прахом стражи в зеркальных шлемах, только их «червоточцы» остались лежать поверх бурых горок.
Мурид Кассар вертел в руках маску Опустошителя. Сделанная из того же тусклого металла, что и панцири кадавров, она изображала плосконосое лицо, похожее на человеческое. Подбородок, лоб и скулы были рассечены тонкими бороздками. Ни ремешков, ни других креплений предусмотрено не было.
Капитан наемников перевернул маску. С обратной стороны она напоминала внутренности часового механизма. Множество зубчатых колес и шестерней, россыпь угрожающе длинных шипов по краям, вокруг щелей рта и глазниц.
Кассар задумчиво потрогал один из шипов пальцем. Повернулся, посмотрел на Алана Атмоса. Алан кивнул. Мгновенно решившись, Мурид Кассар прижал маску Опустошителя к лицу.
Маска издала низкое гудение, задрожала. Колеса и шестерни закрутились, вгрызаясь в плоть и кости Мурида Кассара. Из-под маски раздался стон, по шее капитана побежала кровь. Он уронил руки, однако маска осталась на месте, все плотнее прижимаясь к лицу. Кассар пытался кричать, но маска Опустошителя запечатала его губы. Он упал на колени, из щелей глазниц и рта сочились темные струйки.
Пагос и Лютия бросились к капитану, но их остановил Стеррано. Без слов, одним взглядом, который оказался тяжелее любых оков.
Мурид Кассар ползал на четвереньках. Он не кричал, не стонал даже, из-под маски не доносилось ни звука. Медленно-медленно капитан наемников поднялся и выпрямился во весь рост.
Борозды на маске налились синим светом. Разгорелись прямоугольные глазницы. Тихий металлический шелест пробежал по литым шеренгам кадавров. Мертвая армия приветствовала своего нового повелителя.
